Все тайные и явные мужские общества, куда я бывал принят каждый раз одним из их основателей, как правило, с неимоверной скоростью превращались в группку брызжащих слюной снобов, жополизов и узколобых соглашателей друг с другом. Правда оттуда очень быстро исчезала, уступая место тупому ослиному киванию головой в такт друг-другу. И только женщины, несмотря на свою подверженность влиянию вообще любых спонтанных факторов - от замечаний проходящего мимо гниющего оборванца, до взрывов на поверхности Юпитера, только женщины, по моим наблюдениям, могли всегда на голубом глазу случайно сказать правду, вне зависимости от того, где находятся и кем приходятся лично мне. Так, те спутницы, которые должны были меня обожать и на званых вечерах всячески подчёркивать мои преимущества, легко могли сказать вслух всем - от каких кушаний я долго сижу на толчке, громко ли при этом пержу, чьи имена бормочу во сне, да и вообще... И, несмотря на то, что они имели свойство организовываться в стаи, всё-равно в каждой, что видели, видели соперницу, поэтому сохраняли до последнего правду частного, собственного, мнения. В отличие от друзей-мужчин, которые в каждом похвалившем или согласившимся с ними, до последнего в самом низком предателе, пытались до конца разглядеть союзника и братушку. Никогда не недооценивайте мнения женщин)